Отказ от надувания щек (или, как французы говорят, «надувания собственного я»), когда он войдет в привычку, может вообще изменить российскую реальность.
Я даже попробовал составить список этих вполне разумных изменений.
1. Люди в городах пересядут из внедорожников в маленькие автомобили и начнут учиться ездить в экономичном режиме. Маленькие проще парковать, они мало гадости выбрасывают в атмосферу. Еще бы хорошо, как европейцам и американцам, научиться объединяться с соседями и брать на работу попутчиков: сегодня ты подвозишь их, завтра они тебя.
2. Люди станут ходить в рестораны ради кухни. Рестораторы же перестанут искать дизайнеров и начнут искать поваров. В любом российском (как в любом европейском) городе появится, наконец, чайна-таун с массой шалманов, где дешево готовят свинину в кисло-сладком соусе.
Пока что это счастье знакомо лишь питерцам: там китайских ресторанчиков штук 300. Кстати, появились они в таких количествах после кризиса 1998-го. Как и сетевые кафе и недорогие бизнес-ланчи в Москве.
3. Архитекторы начнут, наконец, думать о планировке и конструкции квартир, которые будут падать в цене, а потому их перестанут покупать с инвестиционными целями, отмеряя по метражу, как колбасу—по весу. Пока что по планировке любая «сталинка» дает фору современной «элите», где коридор с холлом часто 50 метров, а гостиная—40.
4. Люди перестанут покупать миллионнодолларовые загородные дворцы-сараи, потому что зимой их будет не протопить. Комфортный скандинавский вариант — просторная кухня-столовая-гостиная, но крохотные спальни (зато у каждого своя)—был бы идеальным вариантом для среднего класса. С одновременным пониманием, что на 6 сотках можно строить дом в 80, но никак не в 800 метров.
5. Люди начнут делать ремонты своими силами и, наконец, поверят, что собственный талант и вкус имеет цену—при условии, конечно, что он представляет вариацию на тему некоего национального стандарта, который, в свою очередь, прорастает из природных условий.
6. Модными начнут считать те клубы, где играет хорошая музыка, а не где видели Ксению Собчак. Будет великим счастьем, если в Москве или Питере образуется нечто вроде лондонского Хокстона, где сконцентрированы лучшие танцевальные заведения, представляющие собой четыре голые стены, барную стойку и гениального диджея.
7. Будет развиваться интернет-торговля, постепенно откусывая оборот у больших магазинов, привыкших расходы на нерациональную логистику (и опять же НСП) перекладывать на покупателя. «Реальные» магазины вообще превратятся в выставочные залы: интернет-цены ниже магазинных обычно на четверть, а то и на треть.
8. И, наконец, главное: люди, надеюсь, от потребления предметов перейдут к уходу за собственной душой, как бы глупо это для многих ни звучало. То есть к ответам на главные вопросы—о смысле жизни, о следе на Земле, о дурных и добрых поступках. Душа, кстати, не меньше тела требует пищи, но пища эта духовная, а потому материальные ее носители недороги.
Дешевы билеты на утренний сеанс, дешевы МР3 и DVD-диски (киноклассика в интернет-магазинах порой по 99 рублей за диск), смешных денег стоит абонемент в филармонию и билет на галерку, а хорошая книга обходится в цену того же бизнес-ланча.
Все это в сумме преисполняет меня невероятным жизненным оптимизмом, хотя я ни чуточки не разделяю экономический оптимизм руководителей своей страны.
Знаете, что еще помимо перечисленного делает меня оптимистом? То, что «кризис» по-гречески значит «решение». А вот «пафос» по-гречески означает «страдание».